Палестина

Ноябрь – декабрь

По приказу командования мы снова отправились в неизвестном направлении, хотя и были слухи о том, что нас ожидает. Мы ехали в крытых грузовиках по пустынной и каменистой местности, вероятно, через Иорданию и Сирию. Осталось одно очень яркое воспоминание: мы ехали через населенные районы, которые выглядели очень гостеприимно, благодаря цветущим фруктовым садам по обе стороны дороги.

Вдруг, к нашему изумлению, нас атаковали… залпом апельсинов! Огромные, налитые соком апельсины падали нам на колени. Кто-то ловил их налету. Они были символом теплоты и дружбы людей, которые их вырастили. Эта доброта тронула наши сердца.

Таким образом, отдохнув душой и телом, мы продолжили путь на юг. Средиземное море было уже близко. Мы были вне себя от радости и чувствовали себя частью какого-то волшебства. Вечером мы прибыли в военный лагерь в Газе. Нас разместили в специально построенных казармах. Не успела я привыкнуть к новой обстановке или хотя бы оглядеться и обустроиться, как приехал отец.

Везде и всюду было солнечно, в том числе и у нас на душе. Даже белые стены казарм сияли на солнце. Мы вдыхали свежий воздух через широко открытые окна. Следующей задачей было получить разрешение находиться неопределенный срок вне лагеря и носить гражданскую одежду, чтобы я могла закончить школу. Получив разрешение, я покинула лагерь в Газе и отправилась с отцом в Иерусалим. Дорога к Священному городу петляла по зелено-золотистой сельской местности. Мы очень быстро добрались туда на попутном военном автомобиле и высадились у старых ворот. Мы вышли из гостиницы Casa Nova, выделенной для проживания поляков, и зашли в Старый город. Мы спустились по узкой дорожке, с одной стороны освещенной солнцем, с другой – утопавшей в тени. По дороге нам встретилось много торговцев и носильщиков. Некоторые из них узнавали моего отца и дружелюбно ему улыбались. Я чувствовала, что мне тоже рады. Я смотрела на отца с ощущением счастья.

Мы спустились по Виа Долороза, повернув сначала налево, затем направо. С одной стороны улицы находился католический монастырь Ессе Номо. С другой нас приветствовала православная монашка в черном платье и белом головном уборе. Представительный пожилой батюшка или поп (православный священник) с длинными седыми волосами и бородой тоже поприветствовал нас иконой и кадилом.

Мы поднялись на второй этаж и оказались в скромно обставленной комнате, которую нам предоставили. Кто был ее хозяин? Где была его семья? Откуда они были? Как долго они пробыли в Иерусалиме? Возможно, они, как и мы, бежали от войны или революции. Кто знает…

Первую ночь в Священном городе я спала как убитая. Утро 16 декабря было таким же чудесным, как и предыдущий день. Солнце манило меня наружу. Ко мне подошел мальчик примерно того же возраста, что и Иисус, когда он говорил в Храме. Он продавал фотографии Старого города на улице. На каком языке мы с ним общались? Как бы там ни было, мальчик вывел меня через другие ворота Старого города, в нескольких метрах от православного монастыря. Мы пошли по дороге, ведущей к Елеонской горе, с прекрасной базиликой и садом у подножия – именно здесь Иисус претерпел свои мучения.

Мы поднялись к базилике через еврейское кладбище. Неужели это была Кедронская или Иосафатова долина, где все мы воссоединимся в Судный день? Иерусалим лежал перед нами, залитый солнечным светом. Светом, вечно сияющим в моем сердце. Я подумала о Вербном воскресенье – дне триумфального входа Иисуса в Иерусалим перед Страстной неделей.

Мальчик по-прежнему сопровождал меня. Мы пошли обратно через  Иосафатову долину по стопам Христа, направляясь к снятому нами жилью. Я хотела познакомить отца с моим проводником, но наша хозяйка пришла в ужас: незнакомым мальчикам нельзя было заходить в дом, ведь они могли оказаться ворами!

Не имея возможности вернуться на родину, все трое встретились в Великобритании в 1946 году. Данута хотела быть врачом, но из-за слабого владения английским языком стала медсестрой. Позже вступила в монашеский орден Сестер из Назарета. Работала в польской школе-пансионе Pittsford Hall в Англии, затем была направлена на работу в шахтерский поселок на севере Франции . Умерла в 2002 году. Похоронена в Париже. Ее брат Януш женился, и у него родилось четверо детей. Скончался в 1993 году в Ноттингеме.

Сделав все, чтобы двое его детей остались живы, Станислав умер от лейкемии в 1951 году в Лондоне. Похоронен в Южном Лондоне. На могиле стоял простой деревянный крест, потому что у детей не было возможности установить надгробие. Но через несколько лет семья его поставила. Дана приехала из Франции, чтобы почтить память отца. Вернувшись во Францию, она вскоре скончалась.