Днем мы ходили через поля в деревни и покупали яйца и помидоры за довольно небольшую цену. Мы жарили их на костре в наших походных котелках и ели в больших количествах. Такая сытная жирная еда была опасна для наших истощенных организмов. Из-за этого умерло много наших земляков. Каким-то чудом, нам с таким питанием повезло не заболеть.
Чуть позже нас доставили в место намного красивее – сады персидского шаха в Тегеране. Это были террасы в окружении роскошной растительности. К сожалению, я была не в том состоянии, чтобы оценить их по-настоящему. Наша полевая кухня располагалась ниже палаточного городка, в не менее живописном месте. Запасов продовольствия было достаточно, нас хорошо кормили. В качестве основного блюда нам давали двойную порцию тушеного ягненка с рисом. Кроме того, в нашем ежедневном рационе был хлеб, масло, сыр, сардины, тушенка, а также джем и сгущенное молоко для чая. Наконец-то у нас было достаточно еды, хотя мы и продолжали украдкой прятать сухие хлебные корки в рюкзаки на случай, если однажды еда закончится.
Еще мы побывали в лагере для гражданских лиц. Он не так удачно располагался, как наш, но кормили там хорошо. У меня есть три фотографии, снятые в то время – первые за шесть месяцев.
Великолепные сады персидского шаха мы покинули по приказу командования. Одним прекрасным утром нас посадили в большие крытые грузовики и увезли в неизвестном направлении. Месяц, проведенный в Персии (Иране), позволил нам немного набраться сил. Мы охотно ели двойную порцию и бережно сохраняли остатки, особенно хлеб, складывая его в рюкзаки.
Поскольку чувство голода нас не покидало, мы дополнительно подкреплялись яйцами, которые покупали у местных жителей. Их мы варили вкрутую или же, еще лучше, готовили омлет с помидорами в армейских котелках на костре. При этом мы все равно оставались очень худыми.
Итак, мы снова отправились в путь. Персидский пейзаж был великолепен, но мы еще недостаточно окрепли, чтобы восхищаться им, хотя и обрели желанную свободу. Во время путешествия недостатка в эмоциях у нас не было, особенно когда мы проезжали вдоль скал по узким дорогам над отвесным обрывом. За рулем грузовиков, на которых мы ехали, были опытные водители-иранцы.
В деревне по дороге я купила горячего супа, мне налили его в котелок. К сожалению, съесть его я не смогла: внезапно у меня началась сильная дрожь. Зубы стучали помимо моей воли. Это был мой первый и, к счастью, последний приступ малярии. Потому что, уж поверьте, чувствуешь при этом себя совсем плохо.
По прибытии в Багдад нас разместили в хижинах Ниссена, вдали от центра города. Нам с подругой разрешили посетить город. Туда нас подвез небольшой фургон.
Затем мы наняли конную повозку. Мы понятия не имели, где находимся. Постепенно мы осознали, что уезжаем все дальше от центра города. Нам это показалось довольно странным. Мы запаниковали, когда возничий остановился у восточного кафе и слез с повозки. Он стал жаловаться полицейскому, которого мы встретили поблизости и очень обрадовались. Они разговаривали на своем языке, затем полицейский взял ситуацию под свой контроль.
Он благополучно отвез нас обратно в лагерь. Этот иракский полицейский говорил по-английски. Было очевидно, что он относится к армии союзников с большим уважением.
Еще я запомнила поездку на рынок. Мы восхищались, среди прочего, гроздьями созревших на солнце сочных фиников. Считается, что на этой земле, между Тигром и Евфратом, был расположен райский сад. И вот мы, поляки, депортированные в Сибирь, а теперь участники корпуса польской армии под британским командованием, оказались здесь. Остальные земли были пустынны. Мы располагались в открытой пустыне. У нас больше не было местных поваров. Мы должны были готовить себе сами. Мы чистили картошку и варили ее в котелках на примитивном примусе. Из примуса извергалось пламя и черный дым. Покрытые липким жирным слоем сажи, мы были похожи на чертей. За водой нужно было спускаться по крутому склону к реке, которая протекала метрами 300-500 ниже нашего лагеря. Этот же путь нужно было проделать, чтобы помыться. Иногда мы так уставали, что просто падали на матрасы, не помывшись, чтобы хоть немного отдохнуть и поспать.
Именно тогда я впервые начала учить английский. Вскоре я отказалась от этой затеи, после того как увидела английский алфавит. Я понятия не имела, как произносятся буквы A, B, H, I, K…, или где они должны читаться в слове. В то время я была слишком слабой и уставшей, чтобы регулярно этим заниматься.
Однажды мне разрешили навестить брата, который был в офицерской школе в нескольких километрах от нашего лагеря. Я добралась туда на армейском грузовике. Было очень приятно увидеть его снова. Мы не виделись несколько месяцев, для военного времени это было особенно тревожно. Там же я встретила несколько соседей из Вильно и друзей из школы. Мы все были так рады видеть друг друга, что пропустили время возвращения грузовика.
Последнее, на что можно было рассчитывать в иракской пустыне, – это гостевая комната. Поэтому нам пришлось импровизировать. Мне поставили раскладушку в палатке с боеприпасами, у которой стоял часовой. Какая честь!
На следующий день я без проблем вернулась домой. И ощутила внезапную печаль из-за молодых ребят, которые готовились отправиться на фронт. Почти сразу их перебросили в Италию, где произошла страшная битва при Монте-Кассино. 
Несколько друзей брата погибли на его глазах. Могилы с их именами до сих пор напоминают о их роли во Второй мировой войне и о цене, заплаченной за нашу свободу.
